Они летели, летели вниз по разные стороны друг от друга, прямо с четырнадцатого этажа. Их хозяин, выпятивший свою пятую точку с балкона, которая сияла бликами жаркого июльского солнца, продолжал производить их, одного за другим. Куски гавна неумолимо падали вниз на деревья, машины, людей, собак, окна домов… А Он просто срал. Срал с балкона. Это все, что Он умел и любил. Он делал это каждый день, по нескольку раз. Его ненавидели, презирали, швыряли камни в его срущую ж0пу, били соседи и просто прохожие, жутко материли, а Он просто отвечал им:
- А срать я на вас всех хотел! – и продолжал своё увлекательное занятие.
Что Он делал? Протестовал? Метил территорию? Пытался что-то сказать не привычным для разговора любому нормальному человеку местом? Нет, Он просто срал. Срал с балкона, срал из окна, с крыши – откуда угодно, куда угодно, на кого угодно, но только не в унитаз.
Он презирал людей за такое бессмысленное изобретение, как унитаз. Как так? Насрать в него, нажать слив и всё? И всё это улетит неизвестно куда? А для чего же тогда нужно тратить драгоценные минуты своей единственной жизни, жилясь на толчке и производя коричневую субстанцию, так радующую его и доказывающую ему же самому и другим, что Он жив? Для того, чтобы бездумно смыть в никуда? Нет, Он не мог этого позволить себе! Только не так, только не в унитаз! Да и вообще, как это можно – срать дома? Варварство какое-то!
Он любил заходить в столовые, рестораны или кафе, незаметно пробираться, присесть над какой-нибудь кастрюлей, снять штаны и… Насрать! На концертах, которые устраивали всякие Димы Биланы, Тимати, Глюкозы и тому подобные шлоебени, он приносил с собой вентилятор, подключал его к аккумулятору, срал в вентилятор и направлял лопасти прямо на сцену, окропляя певцов густыми кучными брызгами коричневых ошметков гавна. И потом, после всего этого, огрёбши тяжелейших п1здюлей, весь в крови, Он с трудом отползал домой, зная, что на сегодня его задача выполнена сполна.
И вот сейчас, Он неумолимо продолжал это делать с балкона. А катяхи все падали, стремительно, словно метеориты. Один из них попал в открытую форточку соседского дома, удивив жильцов своим нежданным появлением в тарелке с супом хозяина квартиры. Другой же, долго летел вниз и уже приготовился бесславно разбиться о землю, но тут прямо под ним появился парень, поднявший лицо вверх и открывший рот и… парня очень долго тошнило, а хозяин говна был доволен. А вот третий… третий подвёл своего хозяина, угодив на фуражку блюстителю порядку типа «мент», плавно растекаясь по ней.
Менты его вывели из дома, долго били, и в конце концов кинули в УАЗик. Улучшив момент, Он быстро спустил штаны и, с характерным для такого занятия звуком, напорол огромную кучу в машине, от натуга сжав пальцы в кулаки. Снова удары, снова кровь, снова боль…
Его бросили в обезьянник, но и здесь Он не сдался. Понимая, что через решетку ж0пу не просунуть, Он подошел вплотную к решетке, упёр свою задницу к прутьям таким образом, чтобы анус был между ними и серанул. Гавно падало, падало вниз, на пол, через решетки, и Он был доволен тем, что насрал в ментовке. Снова избиение, тяжелые п1здюлины нещадно летели на него, одна за другой.
В конце концов его признали невменяемым, отправили в дурку. Он не был буйным и лоботомию ему было делать не целесообразно, но вот его гавно, летящее из окон… Здесь врачи, не зная, что ещё можно с ним поделать, просто привязали его к унитазу и каждый день сам главврач приходил проверять, срёт ли Он в толчок. Он сидел день, два, три и не срал, хотя ему очень хотелось. Но ведь Он тоже не железный! И вот однажды, Он все таки сделал это, сделал против своей воли, сделал в унитаз. Он плакал навзрыд от горя, слезы водопадом текли из его глаз, невыносимая печаль разрывала его душу на части, а гавно неумолимо падало, падало в унитаз, и Он не мог остановить его. Он больше не мог контролировать гавно, до того ему хотелось срать. Он чувствовал себя униженным, оскорбленным, ущемленным в воплощении своих желаний человеком.
- Ну что, срун херов, напорол ты таки в унитаз! – сказал главврач, злорадно улыбаясь при этом.
Что же, ему просто не оставили выбора. Никто не хочет его говна, ни один человек! И понимая, что Он просто загнан в угол, что больше срать ему никто и никогда не позволит, Он поступил следующим образом:
- Прощай гавно! Прощай навсегда! Я больше не буду срать, я буду делать по другому! И не доставайся больше ты никому! – прокричал Он, и сразу же после этих слов, Он засунул два пальца в рот… и обильно блеванул главврачу на ноги.
|
|
.jpg)
